История Разума в галактике. Человек. Женщина: Испо - Страница 19

Мое гребаное любопытство. Меня все время мучил вопрос: какой такой труд так надолго их, двоих, задержал? А поскольку Александр не слишком спешил рассказать, чем он там так упорно занимался, мне самой вздумалось выяснять, с чего он вернулся к нам в таких растрепанных чувствах. В общем, я выкроила немного времени – без слов передала таблетки Ольге – взяла фонарик, кое-что еще, и ускользнула к обвалу. В любом случае, у меня была не то чтоб отговорка, скажем – причина для подобных действий: выходить из пещеры он нам запретил, а дела делать было надо (и сквознячок тянул от входа и вглубь пещеры, не оставляя мне выбора)… А когда я, по стеночке, на нетвердых от пережитого ногах, вернулась к палатке, Незнакомец произнес пару примечательных фраз. – У выхода из пещеры, а так же на склоне того обвала (слегка повел рукой на пещерную глубь) мы посадили новый Лес. Эти два саженца стерилизуют воздух, уничтожат мелкую живность и сообщат о появлении более крупных тварей, а главное: они заранее предупредят нас о наступлении смены сезонов. Они сыты и вас не тронут – не бойтесь их... и любые отходы отдавайте им. – Почему я едва не на карачках приползла назад? Сейчас объясню.

В луче фонарика не много увидишь, только в пределах яркого пятна, прыгавшего у ног в поисках прохода между камнями. И потому, когда пришло время остановиться и оглядеться в поисках удобного местечка – какого-нибудь закутка, я увидела… От неожиданности я выронила фонарик, но только после того как… но мгновением спустя после того, как мой мозг успел запечатлеть: впереди, в полутора метрах от себя и на уровне груди, на завале – на поверхности завала – площадочку выложенную таким, до ужаса, до обморока, до истерики знакомым белесым пористым мясом. А сверху копошилось несколько вяло шевелящихся ярко розовых щупалец, то нырявших вглубь этого мяса, то с легким чавканьем вырывавшихся наружу (и поверх мяса валялись две пары медицинских перчаток). Люди там – сзади, что-то говорили, а я… Я едва нашла в себе силы повернуться на ватных ногах и шаткой походкой (на чистом инстинкте) уйти от этого кошмара. Только преодолев половину пути, у меня настолько прояснилось в голове, что бы суметь сложить два и два, и понять, что это была работа Незнакомца и Александра: укоренявшийся в свежее мясо «Лесной Саженец». Неудивительно, что бедный Саша так плохо выглядел, – будь на его месте кто-то другой из нас, все наверняка кончилось бы нервным срывом… А мне потом, еще пришлось возвращаться за фонариком.

Не хочу писать об этом подробней: восстанавливать в памяти эту мерзость – выше моих сил. Ах! Вам хочется острых ощущений? Не терпится попугаться – сходите в морг, поприсутствуйте при вскрытии, посидите рядышком с утопленником, или покойником, которого раздавило чем-нибудь тяжелым. Или, если Вы ленивы, посмотрите по ящику самый мерзкий фильм из Вашей коллекции ужастиков, а потом, со свежими чувствами, перечитайте предыдущий абзац.

Извините за вспышку, извините. Мне, порой, трудно удержать себя в рамках приличий! И, я продолжу, ладно?

Когда, втихую взяв мощный фонарик Незнакомца и разыскав наш – чахлый, я вернулась к палатке, возня вокруг раненых уже утихла, а все наши уже собрались в палатке... среди них разгорелась ссора. Скандал затеяли Ольга и Александр, а затравкой стала пустяковейшая из причин: кто и где уляжется спать. Они были так увлечены этой маленькой склокой, что никто не заметил моего отсутствия, – и хорошо. Я была не против крошечной перебранки – всем нужна была нервная разрядка. Всем, кроме меня. Я свое получила сполна, и у меня не осталось душевных сил встревать еще и в мелкие дрязги. Что же, я нашла способ остаться в стороне – молча проглотила пилюли, и покинула палатку, решив вернуть оставшиеся таблетки Незнакомцу. Пузырек с лекарством Он принял от меня молча, но когда я уже повернулась к нему спиной, собираясь (да ладно, никуда я не собиралась, и уж, по крайней мере – не в палатку, просто… может сделать несколько шагов в сторону и только по дороге выдумать, чем себя занять). То есть, когда я уже повернулась к нему спиной, Он вдруг спросил меня, – Как вы сюда попали? – Что же, внутренне я ждала этого вопроса, но думала, что отвечать придется не мне, а если и мне, то, надеялась, со всеми вместе, а вышло – иначе. Но вопрос уже прозвучал, и требовал ответа, а в одиночку рассказывать что-то человеку, которого боишься, нет – не боишься, а… не знаешь, не понимаешь – не способна понять, было почти невозможно. Но вопрос требовал ответа, и я принялась отвечать: слова никак не подбирались, а подобравшись, оказывались корявы и неказисты и мало было толку от моего лепета, но ОН не перебивал, ОН все понял… Думаю и Вам не мешало бы узнать как мы очутились в том месте, что за глупость привела нас в этот ад.

Недавно мы – одноклассники, решили встретиться. И вот, две недели тому назад, собрались. Как обычно: стол, выпивка, воспоминания. Тут, в разгар веселья, к Женьке, у которого мы гуляли, пришел в гости его сосед – древний дед. И чего он вздумал? Ведь знал же, что мы гуляем. (Хотя зашел, наверно, от одиночества.) Ну не гнать же старика. Да и навеселе мы уже были, добренькие – пьяненькие. В общем, усадили деда с собой, налили. Повторили. А много ли ему, старому, надо. Ну и наперебой с нами стал он вспоминать свою молодость – в пример молодости нашей. А тут, как всегда, речь зашла о модном: о чудесах, о пришельцах, барабашках, хиллерах и ясновидении. Дед, на старости лет совсем суеверным сделался, (сильно, видать, к воротам Петра прижало) и в доказательство своей правоты рассказал историю – якобы быль. Сейчас припомню. О гиблой деревеньке. О крестьянах, сбежавших от красных – от продотрядов, от раскулачивания переселившихся в тайгу. О комиссаре, по свежим следам, ту деревеньку разыскавшем. О том, как из посланного с комиссаром отряда, вернулся только один красноармеец – привезли на телеге, сочувствующие Советской власти. (Все люди же. Да и то, не бросать же посреди леса, убогого.) И тот, единственный, больше походил на сумасшедшего, и все нес какую-то чушь о призраках, демонах, не боящихся пуль, и тварях, за раз проглатывающих лошадь с комиссаром в седле… Ну, что тут могла быть? Послали большой отряд, – те вернулись почти сразу, а рапорт… Что рапорт? Деревенька пуста, всюду следы резни и огня. Конечно, вывод властей: деревушка взбунтовалась, убила комиссара и ушла глубоко в тайгу – прибить бы их всех – бунтовщиков, да дела более важные не позволяют. Времена были кровавые, и это очень походило на истину. Но вот решение староверов местных: черт всех прибрал, дело нечистое и место нечистое – сторониться надо, кругом обходить. И кто был прав? Потом, после войны уже, еще дело было: разведка ископаемых, пропала партия геологов. Власти историю замяли, и результат уголовного расследования официально звучал так: «Перепились – волки пьяными и загрызли». Ой ли? Знающие люди туда тайком ходили, говорили потом, что на волков это не похоже, на медведя и на других местных хищников – тоже. Разве, что оборотни? Да и потом в тех местах люди пропадали, и часто – совсем бесследно, и все в одно и то же время года. Даже точную дату припомнил дед, и наступала она как раз через две недели, то есть сегодня. М-да. Вовка спьяну (так-то он тихий), во весь голос заявил, что все это бред сивого мерина, ясновидящие – мошенники, летающие сервизы – чушь, и он верит только в светлые силы науки. Вместо деда обиделся Женька – дошло чуть не до драки. Их разняли, угомонили, но те, поспорили вдвоем отправиться к тому «проклятому месту» к указанному сроку, и прожить там ровно три дня – все вместе, с дорогой, тянуло на двухнедельное приключение.